?Ты оставила на нем след от помады?
۞ Ризли ۞
Сегодня был странный день. Пожалуй, с того момента как Ризли стал герцогом крепости, он не припомнит таких же странных дней, как этот. И дело не в том, что он встал не с той ноги — как раз-таки утро у него началось весьма захватывающе (в этом твоя заслуга). Наоборот, казалось, все вокруг перепутали не только ногу, но и место, куда она должна встать. Иначе как ещё объяснить их поведение?
Отчего-то заключенные коллективно решили, что их надзиратель не кто иной, как джинн, готовый выполнить любое их желание. Например, утром к нему подошел один из местных идейных вдохновителей, которых Ризли не то чтобы не любил, чаще они благородны в своих порывах улучшить жизнь коллег по несчастью, но проблем создавали все же больше.
Этот же идейный вдохновитель каждый день топтался напротив кабинета герцога. Ризли давно его заметил и тихо надеялся, что тот дотопчется на том месте до самого своего освобождения. Ризли совсем не был против новшеств в Меропид, однако не желал превращать это место в курорт. В конце концов Меропид — тюрьма, и провинившиеся перед законом не должны об этом забывать.
Но сегодняшний день каждый заключенный обведет красным карандашом в календаре. Герцог одобрил и выделил самое большое помещение в крепости для… оранжереи.
Небольшой парк, сказали ему, улучшит душевное состояние и поднимет трудоспособность. И в первую очередь Ризли вспомнил о тебе. Как этим утром ты протянула к нему руки, изнеженная теплой постелью, но совершенно не выспавшаяся перед рабочим днем. Из-за отсутствия солнечного света и какой-либо зелени ты стала уставать в два раза сильнее.
Как бы Ризли ни расслаблял тебя, за солнце его принять можно было с натяжкой, а за благоухающий цветочек тем более.
Эта оранжерея была просто необходима, решил про себя герцог, когда сухо пообещал рассмотреть предложение инициативного героя дня. Благодаря твоим стараниям в этом году, бюджет Меропид позволял расщедриться на подобную общественную роскошь. К тому же ты наверняка захочешь прибрать этот проект к своим рукам. Но, скорее, постесняешься прямо попросить об этом, поэтому Ризли вручит его раньше и посмотрит в твое сияющее счастьем лицо.
И на этом день щедрости герцога не закончился, или, что вероятней, день наглости заключенных, отчего-то уверенных в своем успехе. Их просьбы не были такими же масштабными, как оранжерея, но в какой-то степени меняли порядки крепости.
Но что было самым странным из всего этого — их предложения если не слово в слово, то в общем смысле повторяли твои.
Похоже, идейный вдохновитель в Меропид всего один, который в этот момент все еще грел постель герцога.
Ухмыляясь твоей скромной хитрости, Ризли вернулся в свой кабинет и размял шею, ее кожа все еще горела от твоих утренних поцелуев. Удивительно, что эту искалеченную шрамами часть тела вообще могло что-то пробрать. Ризли был уверен, что это место давно потеряло чувствительность.
И, кажется, он забыл сегодня утром обмотать шею ремнем.
Не поэтому ли все, мимо кого проходил герцог, смотрели на него так, будто он редкая птица, каким-то образом залетевшая в крепость? А судя по тому, с какой смелой самоуверенностью к нему подходили с просьбами, он не кто иной, как маленький, круглый зонтичник, который в случае недовольства не выколет попрошайкам глаз.
— О, вы уже здесь, — заметил Ризли своего гостя, скромно стоявшего напротив двери в кабинете. Судья Фонтейна всегда был чрезвычайно сдержан и придерживался всех правил приличия, даже не присаживался, пока ему не предложат. — Я задержался. Надеюсь, вы не долго ждали.
— Не долго. Меня только что проводили сюда, — ответил Нёвиллет, и Ризли мог быть уверен, что его не пытались успокоить.
Судья никогда не лгал. Однако мог и, более того, умел недоговаривать и скрывать, разумеется, из-за скромности и приличия. И взгляд, которым на герцога уставились два проницательных глаза, явно выражал невысказанный вопрос.
— Сегодня я собирался второпях, — сдержанно ответил Ризли на внимание Нёвиллета к своей шее. Еще никогда отсутствие ремней на ней так не нервировало.
— Прошу прощения, — осторожно начал судья, так же осторожно, как говорил со своими мелюзинами. — Я не хотел доставить тебе неудобства своим вниманием.
Казалось бы, на этом извинении он закончит и перейдет к делу, собственно, ради которого они здесь и собрались. Но в этот раз он не оставил вопрос невысказанным, и Ризли приготовился, только явно не к тому, что в итоге получил.
— Но, надеюсь, я не покажусь тебе грубым свидетелем, который влезает не в свое дело, если раскрою причину своего внимания. Возможно, тебе уже известно, и все же…
Второй рукой, которая не держала элегантную трость, Нёвиллет очертил в воздухе перед собой овал, и в его ладонь упало мерцающее зеркало, будто сотворенное из кристальной поверхности воды. Ризли неоднократно был свидетелем магии судьи Фонтейна, и каждый раз она заставляла его вновь и вновь задаваться вопросом о ее природе. Искусство созидания не ново, но едва ли им могли похвастаться другие маги с Глазом Бога, по крайней мере, не многие. А у судьи даже его не имелось, или же он просто его зачем-то скрывал под всеми этими слоями одежды.
— Прошу, — предложил Невиллет.
Ризли молча принял протянутое зеркало, все еще не понимая, что он должен в нем увидеть, помимо следов прошлого. Но посмотреть, оказалось, было на что. К следам прошлого присоединились другие — ярко-красные, в форме слишком знакомых герцогу губ, которые начинались от косточки ключиц посередине, опоясывая шею до самых скул, и заканчивались под подбородком.
И все встало на свои места. Причина поведения и всех косых взглядов заключенных наконец прояснилась.
Ну еще бы. Их холодный, как вешние воды, герцог впервые раскрыл виновника своего хорошего настроения за последние месяцы. И каково же было всеобщее удивление, что виновник вовсе не практика в пытках над особенно провинившимися в его подвале (Ризли до сих пор не смог выяснить, кто распустил этот абсурдный слух), а женщина. Видимо, такая причина для них казалась слишком нереальной, нежели изощренные пытки.
О! И, конечно же, Ризли не сомневался, что ты сделала это намеренно. Ему стоило догадаться и проверить на себе наличие последствий твоих рьяных поцелуев сразу после того, как ты набросилась на него перед дверью. Но, как уже все в крепости выяснили, их герцог был слишком счастлив этим утром, чтобы задуматься о коварности своей женщины.
«Несносная ты девчонка», — беззлобно, но со всей суровостью заключил Ризли.
— Как вы уже поняли, известно мне не было, — возвращая судье зеркало, сказал он. Нёвиллет растворил созданный магией предмет так же легко, как и сотворил. Ризли откашлялся. — Не стойте на месте, располагайтесь, а то я начинаю чувствовать себя плохим хозяином, — он сделал шаг к лестнице, еще больше ослабив галстук на шее. — Если вы не против подождать, я бы хотел привести себя в подобающий вид. После провожу вас в кабинет. И... прошу прощения.
— Не стоит, я все прекрасно понимаю и нахожу это весьма… забавным, — ответил Нёвиллет легкой улыбкой.
Улыбающийся судья такое же редкое явление, как и то, что он допускает забавные мысли в своей голове. Но Ризли не сомневался, что тот действительно понимал.
Интересно… Не значит ли это, что тот недавний слух о раскрашенной помадой шее судьи Фонтейна имел почву? Он быстро пропал с уст граждан, все списали красную отметину на случайный порез или бурное воображение свидетелей. Ризли не сомневался, его секретарю, той мелюзине, пришлось изрядно постараться, чтобы сохранить репутацию своего начальника.
А сейчас Нёвиллет решил сгладить атмосферу между ними таким громким откровением?
— Чаю? — предложил Ризли, перед тем как подняться наверх.
— Не откажусь, — кивнул Нёвиллет и, опираясь на трость, устроился на диване.
***
Ты пробежала уже всю огромную крепость, прячась в различных закоулках, но тебя все равно поймали, прижали и отдали под суд.
Как он умудрился за пару минут оказаться на другом конце крепости?! Ты пробежала вокруг нее по всем этажам, чувствуя себя белкой в колесе, а он даже не вспотел!
— Понравилось? — спросил Ризли, горячо дыша в твою шею.
Он стискивал твое тело своими сильными руками, словно поймал в капкан, в каком-то темном углу крепости. Ты не могла точно сказать, где вы, поскольку бежала в хаотичном порядке. А Ризли просчитал даже то, куда упадет твой взгляд, и снова оказался на много шагов впереди.
— Что именно? — ты тяжело сглотнула скопившуюся слюну то ли от страха, то ли от возбуждения. Тебя же не накажут, ведь правда?
— О, не сомневаюсь, у тебя есть из чего перечислить, — ухмыльнулся он. Сильные руки крепче обняли тебя за талию, а его колено уперлось в стену между твоих ног, ты успела только пискнуть. — Начнем список с твоей утренней провокации и закончим всеми теми очаровательными идеями, которыми ты накормила моих заключенных. Захотела оранжерею? Стоило бы обсудить со мной, но ты пошла самой кривой дорожкой из всех возможных. Что это было? Хотела показать всем свое влияние на меня?
— Нет! — несмотря на свое положение, в котором вот-вот потеряешь сознание от переизбытка чувств, ты нашла в себе силы повысить голос. Но быстро остыла и заговорила почти виновато. Почти. — Ты никому не говорил о наших отношениях, а на людях смотрел на меня так, будто я одна из всех.
— Одна из всех? — переспросил Ризли. Ты кивнула. — Продолжай.
— Я не ожидала публичных выступлений с признанием в любви, но хотя бы… особенного внимания. Я подумала…
— Ты подумала? — повторил Ризли, когда ты прервалась, теперь уже не сдерживая холод в голосе. Он ослабил объятия, но не выпускал тебя из кольца рук, предотвращая возможный побег.
— Я подумала, что ты не хочешь, чтобы о нас узнали, потому что официальные отношения с кем-то… обязали бы тебя. Я… — с каждым словом ты все сильнее вжимала голову в плечи под тяжелым взглядом стальных глаз и на одном выдохе произнесла. — Я-боялась-что-для-тебя-все-это-несерьезно-прости.
Ризли долго молчал, сверля твое лицо испытующим взглядом, будто перед ним насравший в тапки напуганный зверек. Сила, которую он сдерживал в своих руках, становилась все ощутимей.
— А ты не подумала, — начал он вкрадчиво, растягивая слова, так, что от голоса пробирала дрожь, — что я не показывал наши отношения, чтобы уберечь тебя от «несчастных случаев»? У меня много недоброжелателей, снаружи и особенно здесь. Достаточно, чтобы выследить тебя где угодно и сделать непоправимое, и все, чтобы уничтожить меня. Об этом ты не думала, так?
— Прости, — только и смогла выдавить из себя.
Ризли тяжело вздохнул и прикрыл глаза, решая, что ему дальше с тобой делать. Он не собирался долго скрывать ваши отношения, рано или поздно пришлось бы раскрыть, но сейчас было все еще рано. Скоро слухи дойдут и до поверхности, куда теперь он точно не выпустит тебя одну. В таком случае тебе точно понадобится эта проклятая оранжерея.
Ризли не любил решать проблемы по мере их поступления, так делали только те, у кого не хватало интеллектуальных способностей и стратегического мышления. Но с твоим появлением в жизни теперь приходилось уворачиваться от всего того, что ты на него скидывала. О, жизнь определенно стала интересней…
— Что сделано, то сделано, — ты заметно выдохнула, слыша, как голос твоего любовника возвращал себе привычные бархатные нотки. Но тут тебя снова будто окатили холодной водой, крепко сжали, и втиснутое между ног колено Ризли устремилось в твою промежность. — Ты же не думаешь, что я отпущу тебя без наказания? А совершила ты сегодня многое одной своей выходкой, поверь мне.
— Здесь?! — вырвалось у тебя громче, чем планировала. Ты попыталась вырваться. Самонадеянно.
— Теперь тебя волнует, что кто-то нас застанет? — он перехватил твою руку, которая уперлась в его мощную грудь, и прижал ладонь к своим губам. — Раз теперь все знают, что нас связывает, приговорить тебя к маленькой смерти можно и здесь. Не этой ли огласки ты добивалась?
Спасибо бете.✨
P.S. Буду рад, если укажете на ошибки и опечатки в лс паблика.
Artist: acupofbread
#genshinimpact#headcanon@vivarsdiary#wriothesley
