Восемьдесят лет назад произошло "кровавое воскресенье" — именно так в польской историографии называют серию атак украинских националистов на мирных жителей.
Деятели украинских националистов долго вынашивали планы этнических чисток на Волыни. Согласно их идеологии, поляки были пришельцами, живущими на исконно украинских землях. Организация видела своей целью создание национального этнократического государства — любыми средствами.
Реализовать задуманное мешала малочисленность националистов. Нападать на поляков начали с марта 1943 года, однако тогда акции не были скоординированными.
Движению , сформированному осенью 1942-го, нужно было громко заявить о себе. Ставку сделали на жестокость. В мае-июне 1943 года лидеры националистов взялись за разработку нападения на польские поселения.
Дату расправы назначили на воскресенье 11 июля. Расчет организаторов был прост: застать врасплох местных, которые собирались на службы. Вырезать планировали, по разным оценкам, от 98 до 167 населенных пунктов. Атаковать решили одновременно — так сложнее убежать от карателей. На руку боевикам играла и короткая июльская ночь.
Поляки были в курсе этих планов и пытались договориться. В начале июля небольшая делегация отправилась на встречу с местным главой службы безопасности украинских националистов Федором Шабатурой. Один из переговорщиков — представитель Волынского округа Кшиштоф Маркевич — хорошо знал того еще со школы, поэтому верил в компромисс.
Но, когда делегаты прибыли на место встречи в село Кустыче, их арестовали и после короткого допроса казнили с особой жестокостью.
Однако националисты только разогревались. Их активно накачивали пропагандой. Так, первый июльский номер бандеровской газеты "До зброi" ("К оружию") вышел с открытым призывом уничтожать всех поляков, оставшихся на Украине. К тому же территорию контролировали гитлеровцы — и боевики могли творить с мирным населением все что заблагорассудится.
Под удар 11 июля одновременно попали десятки населенных пунктов в Гороховском, Владимир-Волынском и Ковельском районах. Польское население гибло от пуль, топоров, вил, кос, ножей, молотков. Убийства совершали с особой жестокостью, жертв перед смертью часто пытали. Особенно украинских националистов интересовало, где мирные жители хранят сбережения. Дома, как правило, грабили, а потом сжигали.
По Порицку банды украинских радикалов ударили, когда поляки собрались в церкви на утреннее богослужение. Нападавшие стреляли, бросали гранаты в окна и двери храма. Одновременно другие группы устроили резню в самой деревне. Всего погибло 222 человека.
По той же схеме националисты действовали в Хрынове, где местных жителей загнали в костел, а после подожгли здание. Погибли 150 человек. В Кисилине к исходу дня убили 90 поляков, в Заблотти — 76, в Замличах — 118. И таких населенных пунктов очень много.
В Здолбуновском районе трагическая судьба постигла Гуту Майданскую. Весной 1943-го жители села заявили о лояльности украинскому подполью. В обмен на гарантии безопасности поставляли организации продукты — яйца, молоко, зерно, мясо. Тем не менее 12 июля украинские подразделения уничтожили большинство жителей. Погибло 184 человека. Чудом спаслись 11.
"Я бежала за телегой, но там было очень много людей, — рассказывала жительница села Ядвига Маевская. — Мама кричала и тянула руки, чтобы меня затащить на эту подводу, но я не успела. Видела множество трупов. Помню, на нас напали во время нашего бегства. Когда я услышала выстрелы бандеровцев и крики "Ура, ура, резать ляхов!", то от страха перепрыгнула ров. И заметила, что некоторые уходят в лес. По дороге видела женщину с разрезанным животом — мертвую, возле нее сидел ребенок и плакал".
Всего за 11 июля убили около восьми тысяч человек — в основном женщин, детей и стариков. Операция продолжалась до 16 июля. Только в июле 1943-го националисты сожгли 530 польских деревень.
Новая волна массовых убийств прокатилась в начале 1944 года. Между 1943-м и 1945-м самые масштабные чистки произошли в Воле-Островецкой, где зверски замучили 628 поляков, в Гае — 600, в Островках — 521 и в Колодно — 516.
В феврале 1990 года КГБ Украины сообщил в СМИ, что всего от рук бандеровцев за несколько лет погибли более 30 тысяч польских мирных жителей, а также — около 25 тысяч солдат, сотрудников НКВД и пограничников. Однако есть мнение, что цифра не отражает реальных масштабов трагедии. Так, украинский профессор и историк Виталий Масловский утверждал, что в 1944-1952-м бандеровцы убили более 80 тысяч граждан. А во время войны жертв могло быть в два раза больше.
Памятник в Польше на котором написано: "ЕСЛИ Я ЗАБУДУ О НИХ, ТЫ БОЖЕ НА НЕБЕ, ЗАБУДЬ ПРО МЕНЯ"
Другие записи сообщества
Японский офицер Ясуно Чикао отрубает голову пленному австралийскому сержанту Леонарду Сиффлиту , 1943 г .
В октябре 1943 года в районе города Аитапе группа австралийских разведчиков попала в засаду и была захвачена японскими солдатами, после допросов и пыток, по приказу вице-адмирала Камада все австралийцы были казнены.
Фотография казни была найдена американцами у убитого японского солдата в апреле 1944 года.
В октябре 1943 года в районе города Аитапе группа австралийских разведчиков попала в засаду и была захвачена японскими солдатами, после допросов и пыток, по приказу вице-адмирала Камада все австралийцы были казнены.
Фотография казни была найдена американцами у убитого японского солдата в апреле 1944 года.
Мне нравится
Хафизулла Амин едет из тюрьмы во время « Апрельской революции » в Афганистане , 1978 г .
Мне нравится
Празднование летнего солнцестояния. Стокгольм, Швеция, 1970 г.
Мне нравится
Уличная торговля шашлыком у станции метро « Сокол ». Москва , 1990-ые .
Мне нравится
Почти половину своей жизни негритянка Мэри Филдс была рабыней, получив свободу только в 33 года. Она стала работать в доме местного судьи и проработала там около 20 лет. Когда жена судьи умерла, Мэри отвезла пятерых детей судьи в монастырь к своей родственнице. Через пару лет Мэри присоединилась к ней, помогая той в школе Святого Петра с тяжелой работой.
Мэри была отличной работницей, не отказывающейся ни от каких заданий — она была прачкой, работала на стройке, в поле, в хлеву, занималась каменными и столярными работами, перевозкой грузов, рубкой дров, но характер Мэри оставлял желать лучшего. Она часто пила виски, стреляла из ружья, затевала драки, и категорически отказывалась вести себя «как положено черным». Более того, ее не устраивала мизерная плата за свой тяжелый труд, и она требовала себе зарплату наравне с белыми. В конце концов епископ попросил Мэри покинуть монастырь.
Попытавшись основать свое дело — открыть ресторан, Мэри столкнулась с серьезным противостоянием общественности. Если ты черная, то вести себя, как белая, на тот момент было настоящим вызовом обществу. Ресторан Мэри разорился, не проработав и года. И вот тогда Мэри, на 64-м году жизни, решила устроиться на почту.
Свою работу женщина делала так же усердно, как она делала все в своей жизни: она работала, не пропуская ни одного рабочего дня, невзирая на непогоду и другие обстоятельства. Когда наступала зима и снега выпадало так много, что мул больше не мог везти повозку, Мэри самостоятельно несла мешки на плечах, передвигаясь с помощью снегоступов. В одну из таких зим она пронесла на своей спине тяжелые мешки 10 километров по глубокому снегу.
Однажды на ее повозку напала стая волков. Лошади испугались хищников и перевернули телегу. В повозке в тот день было продовольствие и медикаменты для монахинь. Мэри спряталась за опрокинутой телегой, отстреливаясь от волков с помощью дробовика и револьвера в течение всей ночи. Уже утром она перевернула повозку на колеса, уложила обратно весь груз, запрягла лошадей и все-таки доставила груз по назначению.
За надежность и самоотверженность в работе Мэри стали называть «Дилижанс» . Еще относительно недавно рабыня, теперь Мэри стала известной на всю округу дамой, которой оказывали уважение. Каждый год в день ее рождения в городе Каскад закрывались школы, и город дружно отмечал праздник, поздравляя Мэри от имени всей общины. Когда дом Мэри сгорел в 1912 году, жители всего города собрались и построили ей новый. А когда в штате приняли закон, запрещающий женщинам заходить в салуны, мэр города сделал специальное исключение для Мэри — в конце концов, виски она любила так же сильно в 70 лет, как и 30 лет назад, да и вряд ли бы кто-то рискнул ее остановить на входе в заведение.
Мэри оставила почтовую службу, когда ей было уже за 70. Она открыла свою прачечную и занялась садоводством. Она по-прежнему помогала школе Святого Петра, нянчилась с детьми и помогала монахиням в быту. Несмотря на свой возраст, назвать Мэри бабушкой ни у кого язык не поворачивался. Так, когда Мэри было 72 года, однажды она, будучи в баре, как обычно – за стаканом виски и покером – увидела мужчину, который задолжал ей за стирку белья в ее прачечной. Вместо выяснения, почему тот не отдает ей долг, Мэри без лишних разговоров нокаутировала его парой ударов. Вернувшись к недопитому стакану, Мэри сказала, что ей это доставило ей гораздо больше удовольствия, чем возврат долга.
Мэри умерла в 82 года. Ее похоронили почестями у подножия горы, на середине пути между Каскадом – городом, где она служила почтальоном, и школой Святого Петра. В городе Каскад до сих пор день рождения Мэри считается праздником.
Мэри была отличной работницей, не отказывающейся ни от каких заданий — она была прачкой, работала на стройке, в поле, в хлеву, занималась каменными и столярными работами, перевозкой грузов, рубкой дров, но характер Мэри оставлял желать лучшего. Она часто пила виски, стреляла из ружья, затевала драки, и категорически отказывалась вести себя «как положено черным». Более того, ее не устраивала мизерная плата за свой тяжелый труд, и она требовала себе зарплату наравне с белыми. В конце концов епископ попросил Мэри покинуть монастырь.
Попытавшись основать свое дело — открыть ресторан, Мэри столкнулась с серьезным противостоянием общественности. Если ты черная, то вести себя, как белая, на тот момент было настоящим вызовом обществу. Ресторан Мэри разорился, не проработав и года. И вот тогда Мэри, на 64-м году жизни, решила устроиться на почту.
Свою работу женщина делала так же усердно, как она делала все в своей жизни: она работала, не пропуская ни одного рабочего дня, невзирая на непогоду и другие обстоятельства. Когда наступала зима и снега выпадало так много, что мул больше не мог везти повозку, Мэри самостоятельно несла мешки на плечах, передвигаясь с помощью снегоступов. В одну из таких зим она пронесла на своей спине тяжелые мешки 10 километров по глубокому снегу.
Однажды на ее повозку напала стая волков. Лошади испугались хищников и перевернули телегу. В повозке в тот день было продовольствие и медикаменты для монахинь. Мэри спряталась за опрокинутой телегой, отстреливаясь от волков с помощью дробовика и револьвера в течение всей ночи. Уже утром она перевернула повозку на колеса, уложила обратно весь груз, запрягла лошадей и все-таки доставила груз по назначению.
За надежность и самоотверженность в работе Мэри стали называть «Дилижанс» . Еще относительно недавно рабыня, теперь Мэри стала известной на всю округу дамой, которой оказывали уважение. Каждый год в день ее рождения в городе Каскад закрывались школы, и город дружно отмечал праздник, поздравляя Мэри от имени всей общины. Когда дом Мэри сгорел в 1912 году, жители всего города собрались и построили ей новый. А когда в штате приняли закон, запрещающий женщинам заходить в салуны, мэр города сделал специальное исключение для Мэри — в конце концов, виски она любила так же сильно в 70 лет, как и 30 лет назад, да и вряд ли бы кто-то рискнул ее остановить на входе в заведение.
Мэри оставила почтовую службу, когда ей было уже за 70. Она открыла свою прачечную и занялась садоводством. Она по-прежнему помогала школе Святого Петра, нянчилась с детьми и помогала монахиням в быту. Несмотря на свой возраст, назвать Мэри бабушкой ни у кого язык не поворачивался. Так, когда Мэри было 72 года, однажды она, будучи в баре, как обычно – за стаканом виски и покером – увидела мужчину, который задолжал ей за стирку белья в ее прачечной. Вместо выяснения, почему тот не отдает ей долг, Мэри без лишних разговоров нокаутировала его парой ударов. Вернувшись к недопитому стакану, Мэри сказала, что ей это доставило ей гораздо больше удовольствия, чем возврат долга.
Мэри умерла в 82 года. Ее похоронили почестями у подножия горы, на середине пути между Каскадом – городом, где она служила почтальоном, и школой Святого Петра. В городе Каскад до сих пор день рождения Мэри считается праздником.
Мне нравится
Женщины на заготовке дров. Горная Шория, 1913 г.
Мне нравится
Сводный отряд красноармейцев и махновцев , 1918 г .
Мне нравится
Взорванный мост над замёрзшим Дунаем . Будапешт, январь 1945 г .
Мне нравится
