Я не могу представить, что чувствует женщина, которая любит настолько, что не может не прощать. Это за гранью моего понимания.
Я видел, как застигнувшая врасплох любовников, один из которых был ее мужчиной - просто стояла и плакала, не в силах поднять руку, чтобы исцарапать две наглые морды, не в силах развернуться и уйти. Она стояла, глотала слезы и хоронила в себе без почестей и цветов восторженную влюбленную девчушку, верившую в эвфемизм "мы с тобой навсегда". Она уже тогда знала, что простит.
В такие моменты в женщинах внутри что-то гибнет навсегда, убитое любимым мужчиной. И они носят в себе целые курганы трупов: маленьких девочек, которых резко и грубо учили быть взрослыми на мятых простынях, мечтательниц, которых прикончили выстрелом в висок утренним "собирайся, я вызвал тебе такси", идеалисток, которых годами травили отношениями без обязательств, любящих, которых кромсали острыми изменами. Мы убиваем по глупости и по жестокости внутри женщин все живое: от их собственных детей до их душевных персонажей, а потом заставляем их наблюдать за тем, как одевается наша новая, гораздо более живая и страстная, любовь.
Я был одним из тех застигнутых врасплох, и я уже тогда знал, что меня простят. Такая вседозволенность похожа на дьявольский замысел, а не на великое всепрощение, потому что лучше бы я знал, что меня не простят никогда и никогда больше не полюбят, проклянут и дадут под зад ногой, а так мне было дозволено все, но возвращаться приходилось к погасшим почти мертвым глазам, которые я сам сделал такими.
Не прощайте то, что вас убивает. Прощайтесь.
Суровый Джо.
