Трагедия хороших девочек
Предполагается, что дорога между маленькой девочкой и ее матерью будет улицей с односторонним движением, по которой движется постоянный поток поддержки от матери к дочери. Нет никаких сомнений в том, что маленькие девочки полностью зависят от своих матерей и их физической, психологической и эмоциональной поддержки.
Однако одним из широко распространенных видов материнской травмы является обратная динамика, когда мать становится нездорово зависимой от дочери и требует от нее психологической и эмоциональной поддержки. Эта перемена ролей тяжело травмирует девочку, оказывая долговременное влияние на ее самооценку, уверенность в себе и чувство собственной ценности.
Алиса Миллер описывает эту динамику в своей книге «Драма одаренного ребенка». Мать после рождения ребенка подсознательно ощущает, что наконец у нее есть кто-то, кто будет любить ее безусловно, и начинает использовать ребенка для удовлетворения собственных потребностей, которые не были удовлетворены в ее детстве. В этом случае ребенок начинает нести на себе проекцию бабушки — матери собственной матери. Это ставит дочь в невозможную ситуацию, когда она несет ответственность за благополучие и счастье своей матери.
Это вынуждает дочь подавлять свои собственные потребности, необходимые для развития, чтобы удовлетворять эмоциональные потребности своей матери. Вместо того, чтобы получать от матери поддержку, от дочери ожидается, что она будет поддерживать свою мать. Вместо того, чтобы чувствовать в матери надежную опору для собственных эмоций и исследований, от нее ожидается, что она будет надежной эмоциональной опорой для своей матери.
Дочь уязвима и ее выживание полностью зависит от матери, так что у нее нет особого выбора; ей остается либо смириться и удовлетворять нужды своей матери, либо в какой-то степени ей противостоять.
Мать эксплуатирует дочь, назначая ее на взрослые роли — суррогатного супруга, лучшей подруги или своего терапевта.
Когда от дочери требуется эмоциональная поддержка для ее матери, для нее становится невозможным полагаться на свою мать в достаточной степени, чтобы удовлетворять свои собственные потребности.
Вот несколько способов, как парентифицированная дочь может отвечать на такую динамику:
«Если я буду очень, очень хорошей девочкой (послушной, тихой и ни в чем не буду нуждаться), тогда мама наконец меня увидит и позаботится обо мне» или
«Если я буду сильной и буду защищать маму, она меня увидит» или
«Если я дам маме то, что она хочет, она перестанет со мной так обращаться,» и так далее.
motherdoughter1В своей взрослой жизни мы можем проецировать эту динамику на других людей. Например, в отношениях: «Если только я буду очень сильно стараться быть достаточно хорошей для него, он станет верным мужем.» В работе и карьере: «Ну вот еще один сертификат и еще одно повышение, и я буду достойна высокой оплаты.»
Такие матери устраивают соревнование со своими дочерьми за главный приз — быть дочерью и получать заботу.
Послание, заложенное в такой конкуренции, звучит так: «Материнской любви всем не хватит.» Девочки вырастают в убеждении, что любовь, принятие, одобрение и поддержка очень ограничены, их очень мало, и нужно очень тяжело трудиться, чтобы их заслужить. И во взрослой жизни мы продолжаем создавать и привлекать ситуации, которые подтверждают это убеждение. (Это также актуально и для мужчин).
Дочери, ставшие матерями своим мамам, лишены детства.
Такая дочь не получает подтверждения себя как отдельного человека, как личности, она получает подтверждение и одобрение только в результате выполнения какой-либо функции (облегчения боли матери).
Мать ожидает от дочери, что та будет выслушивать ее проблемы и просит ее об утешении собственных взрослых страхов и тревоги. От дочери ожидается, что она избавит мать от проблем или наведет порядок в ее жизни, на физическом или эмоциональном уровне. К ней могут регулярно обращаться как к человеку, способному решать проблемы или выступать посредником.
Такие матери убеждают своих дочерей в том, что они слабы как матери, что они motherdoughter2перегружены и неспособны справляться с жизнью. Таким образом они сообщают дочерям, что их собственные нужды — это чересчур для такой матери, и ребенок начинает винить себя уже за одно свое существование. Маленькая девочка получает послание, что у нее нет права на потребности, у нее нет права быть услышанной или признанной как личность.
Парентифицированные дочери могут продолжать играть свою роль и во взрослой жизни. Например, единственная возможность для такой дочери получить признание или одобрение от матери — это быть защитницей матери или спасительницей.
Выражение и озвучивание собственных потребностей может быть чревато отвержением или насилием со стороны матери.
Взрослея, дочь может бояться, что маму слишком «легко расстроить», поэтому дочь может скрывать свою правду из страха, как это может повлиять на маму. Мать может включаться в эту игру и играть роль жертвы, вынуждая дочь считать себя преступницей, если она посмеет выразить свою собственную, отдельную реальность. У дочери это может привести к подсознательному убеждению «Меня слишком много. Мое истинное я ранит окружающих. Мне нужно оставаться маленькой, чтобы выжить и быть любимой.»
Такие дочери могут нести в себе как проекцию «хорошей матери» для своих матерей, так и проекцию «плохой матери». Например, это может произойти, когда дочь готова эмоционально отделиться от матери, став взрослой. Мать в этом случае может подсознательно воспринимать сепарацию дочери как повторение собственной истории со своей матерью, когда та ее отвергла. Мать в этом случае может отреагировать чрезмерной инфантильной яростью, пассивной обидой или жестокой критикой.
Матери, которые эксплуатируют своих дочерей подобным образом, обычно часто говорят им: «Не смей меня обвинять!» или «Ах ты неблагодарная!», если дочь выражает недовольство отношениями или пытается поговорить с матерью о важном. После того, как дочери были лишены детства в угоду потребностям своих матерей, они же подвергаются критике за смелость попытаться обсудить отношения и их развитие.
Такие матери не готовы видеть свою роль в страданиях дочери, потому что для них это слишком больно. И очень часто они сами отрицают то, как их собственные отношения с матерью повлияли на их жизнь. «Не смей обвинять мать» — это способ посеять чувство стыда и заставить дочерей замолчать и не говорить о той боли, которую они испытали.
Если мы хотим вернуть себе свою силу, мы должны быть готовы увидеть, насколько наши матери действительно виноваты в нашей детской боли — и в качестве уже взрослых, насколько мы полностью ответственны за исцеление этих ран внутри себя.
Частью бытия в своей силе является также и способность причинить вред, неважно осознанно или неосознанно. Неважно, известно матерям, сколько вреда они причинили, и насколько неприятно им это осознавать, они остаются ответственными за эту боль. Дочери должны вернуть себе право на боль. Если они этого не делают, истинного исцеления не происходит. Они продолжат саботировать себя и ограничивать свою способность жить и процветать в этом мире.
Патриархат настолько подавил женщин, что когда они становятся матерями, они часто обращаются к своим дочерям за любовью, признанием и одобрением, по которым они сами изголодались. Это голод, который дочь никогда не может удовлетворить. Тем не менее поколение за поколением ни в чем не повинные дочери предлагают себя, с готовностью приносят себя в жертву на алтаре страданий и голода собственных матерей, в надежде, что в один день они наконец станут «достаточно хорошими» для них. Это детская надежда, что «если я накормлю маму», она сможет, возможно, накормить меня, свою дочь. Это никогда не происходит. Вы можете накормить собственный голод, только исцелив свою материнскую травму, и вернув себе свою жизнь и свою ценность.
Мы должны прекратить жертвовать собой ради наших матерей, потому что наша жертва не приносит им удовлетворения. Единственное, что может утолить ее боль — это изменения, которые могут произойти только с ней самой, по ее собственной инициативе. Боль вашей матери — это ее ответственность, не ваша.
Если мы отказываемся признать вину наших матерей в своих страданиях, мы продолжаем идти по жизни с ощущением, что с нами что-то не так, что мы плохие или в чем-то дефектные.Это происходит потому, что легче испытывать чувство стыда, чем встретиться лицом к лицу с болью от осознания правды, что наши матери нас отвергали и использовали. Таким образом, стыд становится защитным буфером, прячущим нас от боли правды.
Маленькая девочка внутри лучше будет мучиться чувством стыда и ненависти к себе, потому что это сохраняет для нее иллюзию хорошей матери.
(Мы держимся за это чувство стыда так же, как держимся за ощущение матери. Таким образом, стыдя самих себя, мы создаем у себя иллюзию, что получаем материнскую заботу.)
Чтобы наконец отпустить эту ненависть к себе и самосаботаж, нам нужно помочь нашему внутреннему ребенку осознать, что неважно насколько лояльна она будет матери, продолжая быть маленькой и слабой, это никогда не вынудит мать измениться и стать такой матерью, о которой она так мечтает.
Мы должны обрести смелость вернуть своим матерям ту боль, которую они просили нас нести за них. Мы возвращаем им боль вместе с ответственностью — отдавая ее туда, где она на самом деле должна быть, восстанавливая здоровую динамику, где взрослый — это мать, а не ребенок. Будучи детьми, мы не отвечаем за выбор и поведение окружающих нас взрослых. Как только мы действительно это понимаем, мы можем взять на себя полную ответственность за то, чтобы это проработать, признать как все это повлияло на нашу жизнь, и наконец сделать новый выбор, соответствующий нашему внутреннему устройству.
Многие женщины пытаются избежать этого шага и перейти напрямую к прощению и эмпатии — и это может держать их на месте. Невозможно действительно двигаться вперед, если ты не знает откуда ты начинаешь движение.
Почему это трудно — увидеть, что мама причиняла вред:
В детстве мы полностью зависели от родителей, от матери и не могли заявлять о своих потребностях;
Дети биологически устроены таким образом, что сохраняют лояльность матери независимо от того, что она делает. Любовь к матери критически важна для выживания;
Будучи одного пола с матерью, мы предполагаем, что она будет на нашей стороне;
Мы смотрим на мать как на жертву ее собственных неразрешенных травм и культуры патриархата;
Религиозные и культурные табу «почитай отца и мать своих» и «святость материнства», которые поселяют в нас чувство вины и заставляют детей молчать о своих чувствах.
Почему самосаботаж — это проявление материнской травмы?
В качестве жертвы парентификации, мы превратно истолковываем связь с матерью (любовь, комфорт и безопасность) — эта связь создавалась в атмосфере самоподавления. (Быть маленькой = получать любовь);
Таким образом у нас создается подсознательная связь между любовью к матери и самоуничижением;
В то время как ваше сознание может хотеть успеха, счастья, любви и уверенности, ваше подсознание помнит об опасностях раннего детства, где быть большой, спонтанной и верной себе означало боль отвержения матерью;
Для подсознания: отвергнутость матерью = смерть;
Для подсознания: самосаботаж (быть маленькой) = безопасность (выживание).
Вот почему нам так трудно любить себя, потому что отпустить чувство стыда, вины и самосаботаж означает отпустить мать.
Исцеление материнской травмы — это возвращение себе собственной жизни и выход из дисфункциональных паттернов, созданных в нашем раннем детстве в отношениях с матерью.
Это о честном пересмотре и честном взгляде на боль своих отношений с матерью, для того чтобы исцелиться и измениться, и стать наконец собой. Это о большой внутренней работе, которая позволит освободиться и стать наконец той женщиной, которой вы рождены быть. Это не об ожидании, что ваша мать изменится и наконец удовлетворит ту потребность, которую она не могла удовлетворить, когда вы были ребенком. Совсем наоборот. Пока мы не посмотрим и не примем ограничения нашей матери и весь тот вред, который она нам на самом деле нанесла, мы остаемся в ожидании похвалы и признания от нее и тем самым держим свою жизнь на вечном ручном тормозе.
Исцеление материнской травмы — это о возвращении себе целостности и ответственности за свою собственную жизнь.
В процессе исцеления материнской травмы мы можем столкнуться с конфликтом или дискомфортом, но исцелить ее совершенно необходимо, чтобы вы могли двигаться вперед по жизни, исходя из своей правды и своей силы. И если мы продолжаем этот процесс, то неминуемо приходим к моменту искреннего сопереживания не только самим себе, не только нашим матерям, но и всем женщинам и всем людям на планете.
Но все же, на этом поти к сопереживанию, прежде всего мы должны вернуть нашим матерям их собственную боль, их боль, которую мы впитали в самом раннем детстве.
Передача ответственности происходит в момент, когда мать перекладывает на дочь ответственность за свою собственную боль и обвиняет дочь, когда та пытается озвучить, сколько страданий ей это причинило. Наши матери могут так никогда и не взять на себя ответственность за боль, которую они бессознательно переложили на наши плечи, стараясь избавиться от ответственности за свою собственную жизнь. Но самое важное — это то, что ВЫ как дочь, имеете полное право на свою боль и можете испытывать сочувствие и эмпатии к своему внутреннему ребенку, освободиться и наконец исцелить эту боль, чтобы двигаться вперед — к той жизни, которую вы любите и заслуживаете.
Жизнь может превысить все ваши ожидания, как только вы перестанете мириться с чем-то меньшим, чего вы в действительности заслуживаете.
Bethany Webster
Перевод: Евгения Свербихина
