Из жизни лопасненских крестьян XVIII века В течение нескольких столетий, с XV в. и до конца XVIII в., вдоль Лопасни,...

Из жизни лопасненских крестьян XVIII века

В течение нескольких столетий, с XV в. и до конца XVIII в., вдоль Лопасни, от её среднего течения до впадения в Оку, простиралась обширная дворцовая Хатунская волость, бывшая личным владением великих князей Московских, царей всея Руси, а затем Российских императоров. В неё входили современные юго-восточная часть городского округа Чехов, восточная часть Серпухова и юго-западная часть Ступино.

При Василии III в 1515 г. старец Давид на берегу Лопасни основал Вознесенскую пустынь, которой затем царь Иоанн Васильевич (Грозный) отписал из своих земель село Легчищево и деревни Баранцево, Пронино, Еськино, Верхнее и Нижнее Пикалово, Дидяково со всеми жившими в них крестьянами. Село Крюково и деревня Перхурово издавна были владениями московского Спасо-Андроникова монастыря, основанного в 1357 г.

В 1704 г. Пётр I пожаловал селения Солнышково, Люторецкое, Чудиново, Кузьмино и Телецкое (д. Телячково, ныне не существует) думному дьяку Автоному Ивановичу Иванову, возглавлявшему тогда сразу три приказа – Иностранный, Пушкарский и Рейтарский. А в 1708 г. все остальные 60 селений (824 двора, 4667 душ мужского пола,2840 десятин пахотной земли) Хатунской волости были пожалованы в «вечное пользование» сподвижнику императора, ближайшему стольнику, а затем министру, сенатору и действительному тайному советнику князю Григорию Фёдоровичу Долгорукову (1656 – 1723). Впрочем, «вечное пользование» закончилось уже в 1730 г., когда потомки князя стали опальными, а все их владения были конфискованы и возвращены в состав дворцовой Хатунской волости. Лопасненские земли после этого, помимо прочего, долгое время предназначались для «содержания псовой и птичьей (соколиной) охоты».

Уже тогда одной из главных проблем быстро растущего крестьянского населения дворцовой волости стало малоземелье. На один двор (а это в среднем 10-11 едоков) приходилось всего 2,2 десятины пашни, тогда как нормальным наделом полного крестьянского двора считались около 7-8 десятин пахотной земли. Урожаи, собиравшиеся с малоплодородных лопасненских земель, были невысокими и существенно колебались в зависимости от погодных условий. Нередко с полей собирали зерна чуть больше, чем было посеяно, а иногда и меньше.

Исследователи отмечали: «Устойчиво низкой была урожайность на крестьянских полях Хатунской волости. Средний урожай ржи за восемь лет (1743 – 1750) был «сам-три», овса – «сам-два», т.е. собирали 3 или 2 зерна на 1 посеянное. На смену сравнительно урожайным годам приходили неурожаи, когда земледелец не получал и семян».

Низкие урожаи часто приводили к тому, что хлеба у крестьян не хватало «на семена и емена» (на посев и еду), и они были вынуждены чуть ли не ежегодно брать хлебную ссуду из дворцовых запасов на кабальных условиях.

Земледелие для лопасненских крестьян переставало быть единственным источником существования. Уже в конце 1730-х гг. около 7% крестьян занимались, наряду с сельским хозяйством, разными ремёслами. Начало распространяться промысловое «отходничество» в города и другие места. Для этого крестьяне получали у управителя дворцовой волости временные паспорта или «прокормёжные письма», уплатив за них 40 коп., а также внеся денежный оброк за год вперёд (а он стремительно рос – с 40 коп. в 1724 г. до 2 руб. в 1769 г. с каждой души мужского пола).

По данным на 1737 г., в дворцовой Хатунской волости всего неземледельческим трудом занимались 380 мужчин и 63 женщины. Особенно много крестьян уходило для сезонных заработков «на украйну» – так тогда назывались заокские южные губернии и волости, земли на Дону и Хопре. Большинство мужчин занимались там овчинным промыслом, а женщины работали во время жатвы хлеба. Другие крепостные лопасненские крестьяне, отходившие от земледелия, постепенно становились мелкими торговцами, кузнецами, портными, гончарами, кирпичниками, решетниками, токарями по дереву, чернорабочими и т.д. Таким образом, часть беднейших крестьян превращалась в наёмных «работных людей» или ремесленников, а некоторые «заживные» крестьяне – в купцов и промышленников. Причём, все они, пока оставались крепостными, продолжали платить оброк управляющему дворцовой Хатунской волости.

Тяжёлой повинностью для крестьян была поставка рекрутов на военную службу. Так, в 1738 г. из лопасненских деревень Хатунской волости было взято 53 рекрута (по 1 с каждых 120 душ). Причём богатые крестьяне могли, заплатив в казну 60 руб., официально откупиться от рекрутского набора или выставить вместо себя «охотника» – бедняка, который за деньги уходил в рекруты вместо своего нанимателя.

Тогда в солдаты «забривали» пожизненно, а потому было довольно много беглых рекрутов. В этом случае деревенская община обязана была взамен беглеца выставить другого рекрута. Попытки уклониться от рекрутской службы путём членовредительства жестоко наказывались. В «Учреждении о наборе рекрутов» от 1757 г. было записано:

«…Ежели кто из назначенных в рекруты, не хотя служить, отсечёт сам себе у руки пальцы или другой какой раною себя уязвит, таким чинить жестокое наказание. А именно: которые ружьём владеть могут, тех гонять шпицрутенами сквозь 500 человек три раза и определить в солдаты. А как ружьём владеть не могут, с таким же наказанием писать в извощики. Ежели же за большим увечьем и в извощики быть не годно, тех бить кнутом нещадно и, вырезав ноздри, ссылать в каторжную работу навечно».

Тяжесть различного рода повинностей и денежных сборов в случае разорения или бегства крестьян в соответствии с существовавшим тогда порядком «круговой поруки» ложилась дополнительным бременем на «мир», т.е. на всю деревенскую общину.

Юрий Кобяков, «Читают Все»