"Читатели рождаются свободными и должны такими оставаться"
Владимир Набоков
АЗАР НАФИСИ «ЧИТАЯ "ЛОЛИТУ" В ТЕГЕРАНЕ»
Азар Нафиси начала преподавать зарубежную литературу в 1979 году - почти одновременно с приходом к власти аятоллы Хомейни.
В 1997 году она вместе с мужем и детьми уехала из Ирана в США.
За эти восемнадцать лет Нафиси уволилась из Тегеранского университета в знак протеста против обязательного ношения хиджаба, видела аресты и казни коллег и друзей, дважды стала мамой, пережила ночные бомбардировки во время ирано-иракской войны, писала статьи, преподавала в Свободном исламском университете и Университете Алламе Табатабаи, организовала в 1995 году подпольный кружок по изучению литературы для своих бывших студенток.
И именно эту фразу Набокова она повторяла чаще всего - и самой себе, и другим.
✍ Для меня «Читая "Лолиту" в Тегеране» - это одновременно роман о взаимоотношениях литературы и реальности и очень личная история о том, как свобода сменяется тотальным контролем, а одинаковость провозглашается не только нормой, но и законом.
О том, как фанатики в своём стремлении не просто указывать людям, как им себя вести, но и определять, что можно и что нельзя думать и чувствовать, сначала сводят жизнь к лишенным смысла ритуалам и запретам, а потом - в попытке воссоздать и навязать всем иллюзорное прошлое, которое, по их словам, у них украли - и вовсе превращают её в какую-то извращенную "не-жизнь".
Наверное, поэтому мне так запомнились два - абсолютных в своей абсурдности и узнаваемости - эпизода из книги: история о том, как слепому верховному цензору иранского кинематографа сидевшие рядом помощники комментировали происходящее на экране, а он решал, какие фрагменты нужно вырезать и можно ли вообще "истинно верующим" смотреть этот фильм или он является "упадническим элементом империалистического заговора по ниспровержению иранской культуры".
И описание студенческого концерта, на котором музыканты-любители исполняют каверы Gipsy Kings, а охранники следят, чтобы музыканты не пели, не пританцовывали и не улыбались и чтобы зрители не подпевали, не аплодировали и иными способами "не демонстрировали энтузиазм по поводу происходящего".
Потому что запрещено.
✍ А как классно в книге описан суд, устроенный над "Великим Гэтсби" студентами-исламистами, которые так и не научились отличать написанное от собственно-эмоционального и потому требовали запретить аморальную книгу, которая учит молодёжь плохому и отравляет умы: запретить и заменить "правильными" книгами, раз уж нельзя - в духе времени - без всяких рассуждений казнить всех героев, а заодно и автора, с их никому не нужными "сложностью и противоречивостью".
Ну и конечно, вынесенная в заглавие "вредоносная для морали" книга Набокова и её двенадцатилетняя героиня - не жертва растлителя и насильника, а коварная соблазнительница, которую - и это в романе было для меня самым жутким - клеймят абсолютным злом мужчины, берущие в жены девочек "восьми с половиной лунных лет".
Мужчины, которые считают соблазнением и провокацией выбившуюся из-под хиджаба прядь волос, яркие носки, яблоко или мороженое, от которых "слишком сексуально откусывали", смех или то, что женщина держит кого-то за руку.
Мужчины, которые насилуют приговоренных к смертной казни за "аморальный внешний вид и поведение" девушек - насилуют, оправдывая себя тем, что не могут позволить им умереть девственницами, а значит, попасть в рай.
Мужчины, которые, как и Гумберт Гумберт, не способны увидеть живого человека, а только придуманный ими "некий идеал мусульманской женщины", который не имеет права даже на то, чтобы рассказать свою историю.
✍ Но прежде всего роман Нафиси - это признание в любви к художественному тексту, ценность которого определяется не тем, что он "как преданная пастушья собака - гонит овец в соответствии с приказами пастуха", а тем, что заставляют нас сомневаться в том, что истина провозглашена раз и навсегда.
Удивительная история о внутренней свободе в условиях внешней несвободы - история сложная, невыносимо честная и поэтому жестокая к читателю.
История, которая не уменьшит количество зла в мире, но позволит нанести Иран на нашу карту сопереживания - не только под знаком кровавых земель, а еще из-за Ясси, Махшид, Манны, Азин, Нассрин, Митры и Саназ.
Которые ничем от нас не отличаются.
Они верят, что их жизнь может принадлежать им самим - даже если сейчас в ней есть место только беспомощности, покорности и молчанию.
Они сопереживают героям Джейн Остин, Генри Джеймса, Шарлотты Бронте и Владимира Набокова.
Они влюбляются, ревнуют, переживают предательство, снова учатся доверять людям, мечтают о лучшем будущем для себя и для своих детей.
Они смеются и плачут.
Любят музыку и поэзию.
Хотят держать за руку тех, кого любят.
