"Литература - это великая ложь, которая рассказывает правду о том, как устроен этот мир"
РУСЛАН КОЗЛОВ STABAT MATER
Я вообще не была уверена, что у меня получится написать внятный отзыв.
Представьте себе мир, в котором дети неизлечимо больны. Больны болью.
Болью, приступы которой невыносимы настолько, что истощают и разрушают организм - день за днём. И в итоге убивают.
А всё, что могут сделать врачи - это облегчить страдания.
Но заболевших детей становится всё больше, расходы на содержание хосписов растут и их решают закрыть - из соображений экономической целесообразности и национальной безопасности.
Проблема в том, что обезболить детей в домашних условиях невозможно.
✍ Вот здесь мне очень хотелось написать, что это очередная антиутопия, но Руслан Козлов почти тридцать лет проработал в благотворительном фонде, который помогает тяжелобольным детям - детям, которым отказало в помощи государство.
Так что пишет он об очень узнаваемых и давно ставших привычными вещах.
О функционерах от медицины, для которых iPatient - пациент в компьютере - важнее, чем пациент в палате.
О врачах и волонтерах, которым хватает душевных сил увидеть за диагнозом человека, и которые убеждены: даже если нельзя спасти, можно помочь.
О богослужениях для больных детей, на которых присутствует столько чиновников и прессы, что детям в инвалидных колясках и их родителям приходится тесниться в притворе храма.
О родителях, медиках и священниках, которые отказываются покинуть хосписы и которых в новостях и ток-шоу называют руководимыми "извне" провокаторами, сатанистами, педофилами и наркоманами, "требующими не мешать им растлевать беззащитных больных детей и готовыми пойти на всё, взяв детей в заложники, прикрываясь ими как живым щитом".
О тех, кто готовит операцию по "зачистке".
О тех, кому нет дела до чужого горя, кто "поплотнее задернул шторы, закрыл дверь на засов, зажмурился, понадеявшись, что беда пройдёт мимо".
✍ Книгу тяжело читать - в ней много боли, много гнева и бессилия, но и оторваться от неё невозможно - потому что это действительно роман о милосердии.
О материнской любви.
О сострадании и сочувствии.
О вере в то, что спасая другого мы спасаемся сами.
О надежде.
Вот только Stabat Мater dolorosa juxta crucem lacrimosa dum pendebat filius - это молитва, в которой верующие просят у Богородицы позволения почувствовать скорбь её сердца и скорбеть вместе с ней - ибо в сострадании и есть их спасение.
А те, кто произносит эти слова с амвона, поддержали закон о закрытии хосписов - поддержали, зная, что оставляют миллионы детей мучительно умирать, а их матерей молиться о скорейшей смерти своего ребенка как о величайшей милости.
И поэтому мне очень хочется надеяться ещё и на то, что бог испытывает не тех, кто страдает, а тех, кто в ответ на мольбу о помощи бездумно повторяет, что боль и страдания - единственный путь к спасению и вечному блаженству.
Неужели можно считать себя милосердным человеком, если ты способен сказать, что у кого-то просто недостаточно смирения, если его не утешают слова о том, что "бог не посылает испытаний превыше человеческих сил" и о "неисповедимости путей господних"?
Мне кажется, произнести такое - намеренно отвернуться от чужого горя. Потому что нельзя заранее знать, какие именно слова утешат человека - их нужно найти, а значит нужно почувствовать чужую боль как свою.
Это и есть со-чувствие.
✍ Во времена первых христиан молитвенные собрания назывались агапа (от греч. ἀγάπη - любовь).
Значит ли это, что истинная суть христианства в том, чтобы любить и сострадать?
И если это действительно так, значит Церковь - с каждым крестовым походом, с каждым аутодафе, с каждой проданной индульгенцией, с каждой "долгая и многая лета" очередному правителю - становилась всё дальше от того, что было заповедано людям на самом деле.
Как получилось, что даже слова молитв стали тем, за что преследуют и убивают - отдельных людей и целые народы?
Почему благая весть свелась к одному повелению - терпеть и не роптать? И так ли сильно оно отличается от совета никогда и ничего не просить?
Я не религиозна и не верю, что зло можно остановить молитвой. Не верю, что у страданий есть какой-то высший смысл.
Не верю, что смирение и молчание - добродетель. Не верю, что нельзя преодолеть путь от страха к свободе.
Но я верю, что бог - это любовь и милосердие, а значит, сострадание - это частица бога, которая есть в каждом из нас.
И каждый из нас - как и герои романа - ищет ответы на самые главные для себя вопросы.
Ищет всем собой.
И каждый из нас и есть ответ.
Кто-то встанет на путь лжи, кто-то отвернётся и промолчит, но кто-то выберет путь сострадания.
А значит, можно надеяться, что в беде никто из нас не останется один.
