7 июля – день рождения литературного героя, одного из самых любимых среди русских читателей – доктора Ватсона, неизменного спутника великого сыщика Шерлока Холмса.
Этот персонаж во многом похож на своего литературного отца: его придуманная биография напоминает реальную жизнь Артура Конан Дойла, но если путь писателя общеизвестен, то события жизни Ватсона приходится скрупулезно искать в книгах и собирать по небольшим репликам.
Любители составили примерные биографические справки героя, итак: Джон Хемиш Ватсон родился в 1852 году, 7 июля. Спустя два года, его семья переезжает в Австралию, где и живет до 1865 года – именно тогда будущий доктор возвращается на родину и поступает в колледж в Хэмпшире. Он учится на врача, потом работает в госпитале, едет в Индию, где его ранят, потом возвращается в Англию. 1881 год становится поворотным в судьбе героя – он знакомится с Шерлоком Холмсом.
По возвращении в Англию у Ватсона не было ни жилья, ни близких друзей. Через случайно встреченного коллегу доктор узнает, что «какой-то странный человек» ищет компаньона, чтобы снимать вместе квартиру, так как вся плата ему не по карману. Подозрительная любовь к химии и наличие связки отмычек у нового знакомого не испугали Ватсона и ... начались «приключения на Бейкер-Стрит, 221-б». Все это описывается в книге «Этюд в багровых тонах».
Считается, что Ватсон играет в детективных рассказах Конан Дойла роль «простака», основной функцией которого становится раскрытие характера главного героя.
Доктор Ватсон действительно совершенно не понимает законов дедуктивного метода Холмса, как ни старается; его многочисленные попытки что-нибудь угадать и предположить чаще всего проваливаются. Но при этом, он прекрасный врач и наделен главными человеческими качествами – добротой, состраданием, верностью. Можно предположить даже, что в романах Дойла Ватсон становится противовесом Шерлока Холмса, демонстрируя те черты, которых нет в характере сыщика, словно «очеловечивая» его.
Согласно Конан Дойлу, доктор Ватсон был дважды женат – сначала на Констанс Адамс, которая умерла спустя три года после свадьбы, потом на Мэри Морсен, героине рассказа «Знак четырех». Доктор Ватсон был другом и соратником Шерлока Холмса до 1914 года, пережив литературную гибель сыщика и его триумфальное возвращение.
Умер Джон Ватсон в 1929 году.
Говорят, что писатель, рассказывая жизнь своего героя, предсказывает свою судьбу. Спустя год после «написанной» смерти доктора Ватсона умирает и сам Артур Конан Дойл: как ни странно, именно в день рождения своего персонажа. Исследователи считают, что в созданном им характере Ватсона многое пересекается с характером самого писателя, который также, как и его персонаж, оставил врачебную практику ради литературы.
#докторВатсон#КонанДойл#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Другие записи сообщества
Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.
Лев Николаевич Толстой, «Анна Каренина»
(картина Бориса Кустодиева «На террасе»)
#ЛевТолстой#семья#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Лев Николаевич Толстой, «Анна Каренина»
(картина Бориса Кустодиева «На террасе»)
#ЛевТолстой#семья#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Мне нравится
Сегодня день памяти Александра Грина, он умер 8 июля 1932 года.
«В Старом Крыму провел последние дни своей жизни и умер писатель Грин — Александр Степанович Гриневский.
Грин — человек с тяжелой, мучительной жизнью — создал в своих рассказах невероятный мир, полный заманчивых событий, прекрасных человеческих чувств и приморских праздников. Грин был суровый сказочник и поэт морских лагун и портов. Его рассказы вызывают легкое головокружение, как запах раздавленных цветов и свежие, печальные ветры.
Грин провел почти всю жизнь в ночлежных домах, в грошовом и непосильном труде, в нищете и недоедании. Он был матросом, грузчиком, нищим, банщиком, золотоискателем, но прежде всего — неудачником. Взгляд его остался наивен и чист, как у мечтательного мальчика. Он не замечал окружающего и жил на облачных, веселых берегах. только в последние годы перед смертью в словах и рассказах Грина появились первые намеки на приближение его к нашей действительности.
Романтика Грина была проста, весела, блестяща. Она возбуждала в людях желание разнообразной жизни, полной риска и «чувства высокого», жизни, свойственной исследователям, мореплавателям и путешественникам. Она вызывала упрямую потребность увидеть и узнать весь земной шар, а это желание было благородным и прекрасным. Этим Грин оправдал все, что написал...
В Старом Крыму мы были в доме Грина. Он белел в густом саду, заросшем травой с пушистыми венчиками. В траве, еще свежей, несмотря на позднюю осень, валялись листья ореха. Слабо жужжали последние осы. Маленький дом был прибран и безмолвен. За окном легкой тучей лежали далекие горы.
Простая и суровая обстановка была скрашена только одной гравюрой, висевшей на белой стене,— портретом Эдгapa По.
Мы не разговаривали, несмотря на множество мыслей, и с величайшим волнением осматривали суровый приют человека, обладавшего даром могучего и чистого воображения. Старый Крым точно сразу изменился после того, как мы увидели жилище Грина и узнали простую повесть его смерти.
Этот писатель — бесконечно одинокий и не услышанный в раскатах революционных лет — сильно тосковал перед смертью о людях. Он просил привести к нему хотя бы одного человека, читавшего его книги, чтобы увидеть его, поблагодарить и узнать наконец запоздалую радость общения людьми, ради которых он работал.
Но было поздно. Никто не успел приехать в сонный, далекий от железных дорог провинциальный город. Грин попросил, чтобы его кровать поставили перед окном, и все время смотрел в горы. Может быть, их цвет их синева на горизонте напоминали ему любимое и покинутое море. Только две женщины, два человека пленительной простоты были с Грином в дни его смерти — жена и ее старуха мать.
Перед уходом из Старого Крыма мы прошли на могилу Грина. Камень, степные цветы и куст терновника с колючими иглами — это было все. Едва заметная тропинка вела к могиле. Я подумал, что через много лет, когда имя Грина будет произноситься с любовью, люди вспомнят об этой могиле, но им придется раздвигать миллионы густых веток и мять миллионы высоких цветов, чтобы найти ее серый и спокойный камень.
— Я уверен, — сказал Гарт, когда мы выходили за город на старую почтовую дорогу, — что наше время — самое благодарное из всех эпох в жизни человечества. Если раньше могли быть забытыми мыслители, писатели и поэты, то теперь этого не может быть и не будет. Мы выжимаем ценности прошлого, как виноградный сок, и он превращается в крепкое вино. Этого сока в книгах Грина очень много.
Я согласился с ним.
Мы вышли в горы. Солнце катилось к закату. Его чистый диск коснулся облетевших лесов. Ночь уже шла по ущельям. В сухих листьях шуршали, укладываясь спать, птицы и горные мыши.
Первая звезда задрожала и остановилась в небе, как золотая пчела, растерявшаяся от зрелища осенней земли, плывущей под ней глубоко и тихо.
Я оглянулся и увидел в просвете ущелья тот холм, где была могила Грина. Звезда блистала прямо над ним.»
Константин Паустовский, «Сказочник»
(художник Рудольф Яхнин)
#АлександрГрин#КонтантинПаустовский#ПоЧИТАТЕЛИкниг
«В Старом Крыму провел последние дни своей жизни и умер писатель Грин — Александр Степанович Гриневский.
Грин — человек с тяжелой, мучительной жизнью — создал в своих рассказах невероятный мир, полный заманчивых событий, прекрасных человеческих чувств и приморских праздников. Грин был суровый сказочник и поэт морских лагун и портов. Его рассказы вызывают легкое головокружение, как запах раздавленных цветов и свежие, печальные ветры.
Грин провел почти всю жизнь в ночлежных домах, в грошовом и непосильном труде, в нищете и недоедании. Он был матросом, грузчиком, нищим, банщиком, золотоискателем, но прежде всего — неудачником. Взгляд его остался наивен и чист, как у мечтательного мальчика. Он не замечал окружающего и жил на облачных, веселых берегах. только в последние годы перед смертью в словах и рассказах Грина появились первые намеки на приближение его к нашей действительности.
Романтика Грина была проста, весела, блестяща. Она возбуждала в людях желание разнообразной жизни, полной риска и «чувства высокого», жизни, свойственной исследователям, мореплавателям и путешественникам. Она вызывала упрямую потребность увидеть и узнать весь земной шар, а это желание было благородным и прекрасным. Этим Грин оправдал все, что написал...
В Старом Крыму мы были в доме Грина. Он белел в густом саду, заросшем травой с пушистыми венчиками. В траве, еще свежей, несмотря на позднюю осень, валялись листья ореха. Слабо жужжали последние осы. Маленький дом был прибран и безмолвен. За окном легкой тучей лежали далекие горы.
Простая и суровая обстановка была скрашена только одной гравюрой, висевшей на белой стене,— портретом Эдгapa По.
Мы не разговаривали, несмотря на множество мыслей, и с величайшим волнением осматривали суровый приют человека, обладавшего даром могучего и чистого воображения. Старый Крым точно сразу изменился после того, как мы увидели жилище Грина и узнали простую повесть его смерти.
Этот писатель — бесконечно одинокий и не услышанный в раскатах революционных лет — сильно тосковал перед смертью о людях. Он просил привести к нему хотя бы одного человека, читавшего его книги, чтобы увидеть его, поблагодарить и узнать наконец запоздалую радость общения людьми, ради которых он работал.
Но было поздно. Никто не успел приехать в сонный, далекий от железных дорог провинциальный город. Грин попросил, чтобы его кровать поставили перед окном, и все время смотрел в горы. Может быть, их цвет их синева на горизонте напоминали ему любимое и покинутое море. Только две женщины, два человека пленительной простоты были с Грином в дни его смерти — жена и ее старуха мать.
Перед уходом из Старого Крыма мы прошли на могилу Грина. Камень, степные цветы и куст терновника с колючими иглами — это было все. Едва заметная тропинка вела к могиле. Я подумал, что через много лет, когда имя Грина будет произноситься с любовью, люди вспомнят об этой могиле, но им придется раздвигать миллионы густых веток и мять миллионы высоких цветов, чтобы найти ее серый и спокойный камень.
— Я уверен, — сказал Гарт, когда мы выходили за город на старую почтовую дорогу, — что наше время — самое благодарное из всех эпох в жизни человечества. Если раньше могли быть забытыми мыслители, писатели и поэты, то теперь этого не может быть и не будет. Мы выжимаем ценности прошлого, как виноградный сок, и он превращается в крепкое вино. Этого сока в книгах Грина очень много.
Я согласился с ним.
Мы вышли в горы. Солнце катилось к закату. Его чистый диск коснулся облетевших лесов. Ночь уже шла по ущельям. В сухих листьях шуршали, укладываясь спать, птицы и горные мыши.
Первая звезда задрожала и остановилась в небе, как золотая пчела, растерявшаяся от зрелища осенней земли, плывущей под ней глубоко и тихо.
Я оглянулся и увидел в просвете ущелья тот холм, где была могила Грина. Звезда блистала прямо над ним.»
Константин Паустовский, «Сказочник»
(художник Рудольф Яхнин)
#АлександрГрин#КонтантинПаустовский#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Мне нравится
Игорь Северянин
В июле
В полях созрел ячмень.
Он радует меня!
Брожу я целый день
По волнам ячменя.
Смеется мне июль,
Кивают мне поля.
И облако — как тюль,
И солнце жжет, паля.
Блуждаю целый день
В сухих волнах земли,
Пока ночная тень
Не омрачит стебли.
Спущусь к реке, взгляну
На илистый атлас;
Взгрустнется ли,- а ну,
А ну печаль от глаз.
Теперь ли тосковать,
Когда поспел ячмень?
Я всех расцеловать
Хотел бы в этот день!
Июль 1909
(художник Ксеиия Волкова)
#ИгорьСеверянин#ПоЧИТАТЕЛИкниг
В июле
В полях созрел ячмень.
Он радует меня!
Брожу я целый день
По волнам ячменя.
Смеется мне июль,
Кивают мне поля.
И облако — как тюль,
И солнце жжет, паля.
Блуждаю целый день
В сухих волнах земли,
Пока ночная тень
Не омрачит стебли.
Спущусь к реке, взгляну
На илистый атлас;
Взгрустнется ли,- а ну,
А ну печаль от глаз.
Теперь ли тосковать,
Когда поспел ячмень?
Я всех расцеловать
Хотел бы в этот день!
Июль 1909
(художник Ксеиия Волкова)
#ИгорьСеверянин#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Мне нравится
Во время Первой мировой войны Эрнеста Хемингуэя, который хотел пойти добровольцем на фронт, не взяли в армию США из-за плохого зрения. Тогда он сам поехал в Италию и служил на австро-итальянском фронте в ведомстве Международного Красного Креста.
Всего через два месяца службы, 8 июля 1918 года, Хемингуэй был ранен во время доставки шоколада и сигарет солдатам 69-го пехотного полка, который держал оборону вдоль реки Пьяве в Альпах.
В госпитале из него извлекли 26 осколков, на теле Эрнеста было более двухсот ран. Он был награжден за мужество и отправлен в госпиталь в Милане, где влюбился в ухаживавшую за ним медсестру Агнес фон Куровски, но та отказалась выйти за него замуж.
Позже Хемингуэй писал: «Если вы идёте на войну мальчиком, вы имеете большую иллюзию бессмертия. Других людей убивают, а вас — нет… Потом, когда вы в первый раз получаете тяжёлые ранения, вы теряете эту иллюзию и знаете, что это может случиться и с вами».
Через несколько лет он опишет свои впечатления от первого столкновения с войной в книге «Прощай, оружие!».
#Хемингуэй#8июля#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Всего через два месяца службы, 8 июля 1918 года, Хемингуэй был ранен во время доставки шоколада и сигарет солдатам 69-го пехотного полка, который держал оборону вдоль реки Пьяве в Альпах.
В госпитале из него извлекли 26 осколков, на теле Эрнеста было более двухсот ран. Он был награжден за мужество и отправлен в госпиталь в Милане, где влюбился в ухаживавшую за ним медсестру Агнес фон Куровски, но та отказалась выйти за него замуж.
Позже Хемингуэй писал: «Если вы идёте на войну мальчиком, вы имеете большую иллюзию бессмертия. Других людей убивают, а вас — нет… Потом, когда вы в первый раз получаете тяжёлые ранения, вы теряете эту иллюзию и знаете, что это может случиться и с вами».
Через несколько лет он опишет свои впечатления от первого столкновения с войной в книге «Прощай, оружие!».
#Хемингуэй#8июля#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Мне нравится
Чаще всего зарницы бывают в июле, когда созревают хлеба. Поэтому и существует народное поверье, что зарницы «зарят хлеб» – освещают его по ночам, – и от этого хлеб наливается быстрее. В Калужской области зарницы называют «хлебозар».
Рядом с зарницей стоит в одном поэтическом ряду слово «заря» – одно из прекраснейших слов русского языка.
Это слово никогда не говорят громко. Нельзя даже представить себе, чтобы его можно было прокричать. Потому что оно сродни той устоявшейся тишине ночи, когда над зарослями деревенского сада занимается чистая и слабая синева. «Развидняет», как говорят об этой поре суток в народе.
В этот заревой час низко над самой землей пылает утренняя звезда. Воздух чист, как родниковая вода.
В заре, в рассвете, есть что-то девическое, целомудренное. На зорях трава омыта росой, а по деревням пахнет теплым парным молоком. И поют в туманах за околицами пастушьи жалейки.
Светает быстро. В теплом доме тишина, сумрак. Но вот на бревенчатые стены ложатся квадраты оранжевого света, и бревна загораются, как слоистый янтарь. Восходит солнце.
Осенние зори иные – хмурые, медленные. Дню неохота просыпаться: все равно не отогреешь озябшую землю и не вернешь улыбающийся солнечный свет.
Все никнет, только человек не сдается. С рассвета уже горят печи в избах, дым мотается над селами и стелется по земле. А потом, глядишь, и ранний дождь забарабанил по запотевшим стеклам.
Заря бывает не только утренняя, но и вечерняя. Мы часто путаем два понятия – закат солнца и вечернюю зарю.
Вечерняя заря начинается, когда солнце уже зайдет за край земли. Тогда она овладевает меркнущим небом, разливает по нему множество красок – от червонного золота до бирюзы – и медленно переходит в поздние сумерки и в ночь.
Кричат в кустах коростели, и бьют перепела, гудит выпь, горят первые звезды, а заря еще долго дотлевает над далями и туманами.
Константин Паустовский, «Золотая роза»
(художник Вячеслав Палачев)
#КонстантинПаустовский#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Рядом с зарницей стоит в одном поэтическом ряду слово «заря» – одно из прекраснейших слов русского языка.
Это слово никогда не говорят громко. Нельзя даже представить себе, чтобы его можно было прокричать. Потому что оно сродни той устоявшейся тишине ночи, когда над зарослями деревенского сада занимается чистая и слабая синева. «Развидняет», как говорят об этой поре суток в народе.
В этот заревой час низко над самой землей пылает утренняя звезда. Воздух чист, как родниковая вода.
В заре, в рассвете, есть что-то девическое, целомудренное. На зорях трава омыта росой, а по деревням пахнет теплым парным молоком. И поют в туманах за околицами пастушьи жалейки.
Светает быстро. В теплом доме тишина, сумрак. Но вот на бревенчатые стены ложатся квадраты оранжевого света, и бревна загораются, как слоистый янтарь. Восходит солнце.
Осенние зори иные – хмурые, медленные. Дню неохота просыпаться: все равно не отогреешь озябшую землю и не вернешь улыбающийся солнечный свет.
Все никнет, только человек не сдается. С рассвета уже горят печи в избах, дым мотается над селами и стелется по земле. А потом, глядишь, и ранний дождь забарабанил по запотевшим стеклам.
Заря бывает не только утренняя, но и вечерняя. Мы часто путаем два понятия – закат солнца и вечернюю зарю.
Вечерняя заря начинается, когда солнце уже зайдет за край земли. Тогда она овладевает меркнущим небом, разливает по нему множество красок – от червонного золота до бирюзы – и медленно переходит в поздние сумерки и в ночь.
Кричат в кустах коростели, и бьют перепела, гудит выпь, горят первые звезды, а заря еще долго дотлевает над далями и туманами.
Константин Паустовский, «Золотая роза»
(художник Вячеслав Палачев)
#КонстантинПаустовский#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Мне нравится
7 июля 1930 года умер Артур Конан Дойл. Его последние слова были предназначены жене Джин. «Ты замечательная», – прошептал он ей.
Артур Конан Дойл был похоронен неподалеку от своего садового домика. На надгробной плите по просьбе вдовы выгравирован рыцарский девиз: «Steel True, Blade Straight» («Верен как сталь, прям как клинок»). Позже перезахоронен вместе с женой в Минстеде, в национальном парке Нью-Форест.
#КонанДойл#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Артур Конан Дойл был похоронен неподалеку от своего садового домика. На надгробной плите по просьбе вдовы выгравирован рыцарский девиз: «Steel True, Blade Straight» («Верен как сталь, прям как клинок»). Позже перезахоронен вместе с женой в Минстеде, в национальном парке Нью-Форест.
#КонанДойл#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Мне нравится
Михаил Пришвин
Из дневниковых записей:
Июль 1953
Какой день! А сказать нечего: все в такой день само собой говорит. Только вот в больших синих колокольчиках впервые заметил внутри белые язычки, такие большие и заметные, что, кажется, взял бы за язык и принялся звонить на всю вырубку, на весь лес и во весь июль.
На лугах за рекой показались стога, и сколько они мне говорят! Как зазывают к себе надергать сена, положить в теневой стороне, сесть на него, спиной прислониться к стогу и думать, думать о том, что проходило без слов. Теперь жизнь моя проходить будет в словах, и я хочу, чтобы слова мои теперь были правдой...
(художник Рудольф Соснин)
#МихаилПришвин#июль#лето#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Из дневниковых записей:
Июль 1953
Какой день! А сказать нечего: все в такой день само собой говорит. Только вот в больших синих колокольчиках впервые заметил внутри белые язычки, такие большие и заметные, что, кажется, взял бы за язык и принялся звонить на всю вырубку, на весь лес и во весь июль.
На лугах за рекой показались стога, и сколько они мне говорят! Как зазывают к себе надергать сена, положить в теневой стороне, сесть на него, спиной прислониться к стогу и думать, думать о том, что проходило без слов. Теперь жизнь моя проходить будет в словах, и я хочу, чтобы слова мои теперь были правдой...
(художник Рудольф Соснин)
#МихаилПришвин#июль#лето#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Мне нравится
Дмитрий Кедрин
Приглашение на дачу
...Итак, приезжайте к нам завтра, не позже!
У нас васильки собирай хоть охапкой.
Сегодня прошел замечательный дождик —
Серебряный гвоздик с алмазною шляпкой.
Он брызнул из маленькой-маленькой тучки
И шел специально для дачного леса,
Раскатистый гром — его верный попутчик —
Над ним хохотал, как подпивший повеса.
На Пушкино в девять идет электричка.
Послушайте, вы отказаться не вправе:
Кукушка снесла в нашей роще яичко,
Чтоб вас с наступающим счастьем поздравить!
Не будьте ленивы, не будьте упрямы.
Пораньше проснитесь, не мешкая встаньте.
В кокетливых шляпах, как модные дамы,
В лесу мухоморы стоят на пуанте.
Вам будет на сцене лесного театра
Вся наша программа показана разом:
Чудесный денек приготовлен на завтра,
И гром обеспечен, и дождик заказан!
1945
(художник Евгений Синев)
#ДмитрийКедрин#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Приглашение на дачу
...Итак, приезжайте к нам завтра, не позже!
У нас васильки собирай хоть охапкой.
Сегодня прошел замечательный дождик —
Серебряный гвоздик с алмазною шляпкой.
Он брызнул из маленькой-маленькой тучки
И шел специально для дачного леса,
Раскатистый гром — его верный попутчик —
Над ним хохотал, как подпивший повеса.
На Пушкино в девять идет электричка.
Послушайте, вы отказаться не вправе:
Кукушка снесла в нашей роще яичко,
Чтоб вас с наступающим счастьем поздравить!
Не будьте ленивы, не будьте упрямы.
Пораньше проснитесь, не мешкая встаньте.
В кокетливых шляпах, как модные дамы,
В лесу мухоморы стоят на пуанте.
Вам будет на сцене лесного театра
Вся наша программа показана разом:
Чудесный денек приготовлен на завтра,
И гром обеспечен, и дождик заказан!
1945
(художник Евгений Синев)
#ДмитрийКедрин#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Мне нравится
Именно в это утро она впервые подумала, что, когда птицы громко поют, это, наверное, просто от радости.
Фрэнсис Бернетт, «Таинственный сад»
(художник Инесса Морозова)
#ФрэнсисБернетт#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Фрэнсис Бернетт, «Таинственный сад»
(художник Инесса Морозова)
#ФрэнсисБернетт#ПоЧИТАТЕЛИкниг
Мне нравится
Мне нравится