В 1922-23 годах каждый рядовой житель Германии был миллиардером. Правда, богатство это было только на бумаге, точнее - на купюрах, подобных тем, что хранятся в нашей коллекции артефактов. Это бумажные банкноты (Papiermark) Веймарской Республики, выпущенные Рейхсбанком в 1923 году – в самый разгар экономического кризиса, тотального обнищания населения и самой страшной в истории Германии гиперинфляции. В комплект вошли четыре артефакта: купюра номиналом 1000 марок с надпечаткой “Один миллиард марок”, а также банкноты номиналом 50 миллионов, 500 тысяч и 100 тысяч марок.
Гиперинфляция, разыгравшаяся в 1922–1923 годах в Германской Империи, стала одной из самых масштабных экономических трагедий ХХ века, которая имела крайне драматические последствия для всего мира. «Ничто так не ожесточило немецкий народ, не озлобило его и не сделало готовым принять Гитлера, как инфляция», — писал впоследствии Стефан Цвейг. И представленные в нашей коллекции веймарские банкноты с гигантским номиналом хоть и утратили сразу после своего выпуска основные функции денег – накопительную и платежную, но все же являлись немыми свидетелями человеческих бедствий и страданий того трагического периода.
Для того, чтобы представить себе, сколь ощутимо Веймарская Республика нарастила денежную массу в период гиперинфляции, приведем такие цифры: в конце 1919 года, т.е. к самому началу кризиса, в обращении находилось 50 миллиардов бумажных марок, а в конце 1923 года, т.е. в самый разгар инфляции, – без малого 500 квинтиллионов марок (у квинтиллиона 18 нулей). При этом реальная ценность бумажно-денежной массы за этот же период сократилась с 5 миллиардов до 300-400 миллионов золотых марок.
В разгар кризиса в октябре 1923 года немцу требовалось 4,2 триллиона марок, чтобы купить один доллар, цент стоил 40 миллиардов бумажных марок. Любой товар, который в конце войны можно было купить всего за одну марку, к 1923 году стал стоить 726 миллиардов. Цены на продукты, одежду, уголь и товары первой необходимости росли на глазах. Рабочие старались получать зарплату каждый день (иногда и по два раза – утром и вечером) и отоваривать полученные деньги еще в обед, а не после рабочего дня — но даже тогда инфляция могла “съесть” до трети заработанного. Если же что-то мешало трудягам заглянуть в магазин до закрытия, то на следующее утро пачки бумажных банкнот годились только для костра. Весь мир обошли черно-белые фотографии, на которых немцы топят деньгами печки или оклеивают купюрами стены. В условиях резко взлетевших цен на топливо и стройматериалы такое решение казалось вполне рациональным. Рестораны перестали проставлять цены в меню — стоимость заказа все равно менялась за то время, пока клиент сидел за столиком. Церкви стали собирать пожертвования не в кружки, а в огромные корзины, а потом и вовсе отказались от денег — угольные брикеты ценились дороже.
За зарплатой люди тоже приходили с корзинами или чемоданами, а то и с тележками. Задержки в доставке банкнот на места означали, что инфляция снова подскочила, и деньги обесценились прежде, чем попали из типографии в банк, а уж тем более в фабричную кассу. В Германии процветал натуральный обмен. Все больше магазинов предпочитали принимать к оплате не деньги, а вещи: за три брикета угля или полкило картофеля можно было пойти в кино или театр, за детские ботинки — посетить стоматолога. В стране даже появились анекдоты, отражающие печальное положение дел, столь необычное для стабильной ранее Германии. Поговаривали, что в такси пассажиру имеет смысл расплачиваться в самом начале поездки, поскольку к ее концу тариф успеет подрасти, а посетителю в баре стоит заказывать сразу две кружки пива, так как к тому моменту, когда он расправится с первой, вторая будет продаваться уже дороже.
Ну как тут не согласиться с Ремарком, который написал, что германская «инфляция усиливается и развивается, как скоротечная чахотка». Остановить эту болезнь удалось к концу ноября 1923 года. К этому времени на территории Веймарской Республики было провозглашено несколько сепаратистских правительств, вспыхнули кровавые бунты сторонников тоталитаризма, заявивших, что буржуазная демократия поставила страну на край гибели. В октябре в Гамбурге был подавлен мятеж коммунистов, а в ноябре уже Мюнхен стал местом проведения печально известного национал-социалистического «пивного путча» во главе с Адольфом Гитлером. Стало ясно, что удержать власть руководству страны удастся только в случае полной победы над инфляцией. И выход был найден – правительство «зачеркнуло» на банкнотах 12 нулей, создав новую марку, которая получила название рентной (Rentenmark).
