В реанимации
Раз в полгода я стабильно попадаю в реанимацию. Это связано с моей болезнью, так что я привыкла. В этот раз положили меня сразу после Рождества. Мысленно я уже смирилась с тем, что придется четыре дня поскучать в реанимационной палате, но к вечеру второго дня скучно уже не было. Было страшно.
Немного разъясню. Реанимационное отделение - это отдельное здание рядом с другими отделениями больницы. Огромное помещение: шесть палат (по три с каждой стороны), пост медсестры у входа и гардеробная. Коридор очень длинный и холодный, так как часто открываются двери, да еще и со светом там всегда были проблемы. В общем, веселого мало.
Так как я попала в реанимацию во время новогодних праздников, во всем отделении я была одна. Утром меня посещал целый консилиум врачей, проверяли мое состояние и анализы, а ко второй половине дня в отделении уже никого не было - только я и санитарка. Благо, эта девушка (имя просила не разглашать, так что назовем ее Ирой) старше меня всего на два года, так что хоть было с кем поговорить. После обеда она всегда сидела у меня, развлекала и заодно следила за моим состоянием.
В тот вечер Ира не пришла, так как в отделение поступил кто-то еще. Врачи, как всегда, суетились, медсестры с лекарствами носились по всему помещению, а я лежала в палате под капельницей, пытаясь хоть что-нибудь расслышать сквозь небольшую щелочку в двери. Позже, когда суматоха улеглась, врачи стали расходиться по домам, а Ира, как всегда, зашла ко мне, тогда я и узнала, кого положили в соседнюю палату.
Что мне показалось странным, Ира зашла ко мне тихо, а потом еще и дверь прикрыла, будто опасалась, что нас кто-нибудь услышит. Вот что я узнала.
В городе, в одном из спальных районов случился пожар. Семья из четырех человек сгорела заживо, удалось спасти только одну девушку, которая и лежала в соседней палате. 80%(!) тела в ожогах. Как выжила - никто не знает, говорят о чуде.
- Страшно там находиться, рядом с ней - сказала мне Ира тогда шепотом. Говорит, что всякое видела, но такое - впервые. Просто обугленный человек, глаза выгорели, губ нет, щеки то ли впавшие, то ли тоже выгорели. А про тело так вообще страшно вспоминать. Дышит очень тяжело, а когда начинает стонать от боли - так вообще мурашками покрываешься.
Мне тогда тоже стремно стало, но я стала успокаивать Иру, мол, не бояться надо ее, а жалеть. Дальше мы перевели тему, немного развеселились и стали о всякой ерунде болтать. Около часу ночи услышали шум в соседней палате. Ира прислушалась, глубоко вздохнула и пошла к той обгоревшей девушке. Приходит через минут пять, белая, как мел, руки трясутся. Рассказывает - ту девушку, как и положено, обмотали бинтами. Оставили только дырочки для рта и носа, чтобы дышать могла. Ноги и руки аккуратно привязали к кровати, чтобы не шевелила ими. Так вот, заходит Ира в палату, а та девушка сидит в кровати и тяжело дышит. Как она смогла руки и ноги развязать - загадка. Ира сначала вообще боялась подходить к ней, а потом быстро конечности привязала обратно и ко мне побежала. Где-то через полчаса после этого, когда мне удалось успокоить Иру, в тишине отделения послышались стоны. Вот тут и у меня волосы дыбом стали. Это даже не стоны, а завывания, такие тяжелые, протяжные, сопровождающиеся хрипами и покашливанием. Как будто человек пытается дышать полной грудью, в то время как у него вырезают легкое. В общем, жутко. В ту ночь я уснула только около четырех, а Ира так и не смогла, просидев на посту и слушая эти стоны.
Проснулась я оттого, что в отделении снова кипиш. Подумала, что кто-то поступает, и снова заснула. Окончательно выспалась я к пяти часам вечера. Первое, что я заметила, открыв глаза, так это то, что дверь в мою палату была настежь открыта, а на посту Иры не было. В отделении вообще никого не было, судя по могильной тишине. И тогда я услышала снова эти жуткие стоны из соседней палаты, эти хрипы, едва различимый голос. Но теперь я была одна, и было еще страшнее. Да еще, как в ужастиках, в коридоре начал мигать свет. Правда, это быстро прекратилось. А стоны как будто усиливались, словно девушка, издающая их, пытается подняться. Где-то через минуту эти стоны были уже около моей палаты, и вот тут мне совсем поплохело. Она ведь не может двигаться, ей даже с трудом удается дышать. Как я могу слышать ее дыхание рядом с моей палатой? В страхе я закрыла глаза и попыталась натянуть одеяло на голову, пока не услышала знакомый голос. Пришла Ира и, по привычке кинув куртку прямо на стул на посту, зашла ко мне. Спрашивает, чего я белая вся, а я смогла ответить только через минуту. Рассказала ей все, как есть, и пусть считает меня сумасшедшей. Но не тут-то было. Она смотрит на меня во все глаза, не моргает даже, как будто привидение увидела. Встала, закрыла дверь в палату, села и рассказала вот что.
Этим утром, около восьми, снова начали слышаться стоны. Ира пошла в палату и чуть не обомлела: та девушка снова каким-то образом развязала руки и ноги и сидела на кровати, свесив одну ногу вниз. Хорошо, что к тому времени уже и врачи пришли. Пытались ее обратно уложить, а она ни в какую. Пока привязывали, успела рукой себе бинт с лица содрать, вместе с кожей. А через двадцать минут, постонав, умерла. Вывезли ее из отделения все врачи, и Ира вместе с ними (это объясняет отсутствие кого-либо, когда я проснулась), все двери открыли на проветривание (моя открытая дверь в палату), а вот стоны, которые я вообще не должна была слышать, так как в живых девушки уже не было - я объяснить не могу. Хотя уверена, что не спала, что мне не послышалось, не привиделось, все было до жути реально. Сейчас, когда кому-нибудь рассказываю эту историю, мысленно нахожусь там, в том отделении, а за стеной лежит (или сидит) еле живая девушка.
Когда мои четыре дня в реанимации подошли к концу, меня на каталке вывозили к отделению, в котором я и должна была лежать еще около недели. Провозили меня по всему отделению к выходу и мимо той палаты. Она не то, что была закрыта, она была опечатана. Может, на ремонт закрыли. Но что-нибудь узнать мне тогда не удалось - я успешно прибыла в свое отделение, а Ира ушла на больничный в тот же день.
