У меня есть такое ощущение, что все, что мне предстоит сделать в жизни, уже предписано кем-то. Такое ощущение было у меня с детства. Это очень странно, но это так. Поэтому я не испытываю никаких самолюбивых ощущений, связанных со своей деятельностью, со своей работой, с кинематографом. Мне даже кажется, что я недостаточно люблю себя - так же, как каждый из нас. Если бы мы любили себя по-настоящему, мы бы умели любить и других. Те, кто не может любить себя, то есть не знает цели своего существования, не могут испытывать и любви к другим и вообще к жизни. У меня есть один серьезный недостаток, который можно определить как, ну, что ли нетерпимость. Я все время стараюсь от этого освободиться, но это не удается. Мне не хватает толерантности, мне не хватает терпимости, которая приходит со зрелостью. Я очень страдаю от этого. Именно это не позволяет мне относиться к людям с большой симпатией. Я устаю от людей. А вообще я человек невеселый, потому что мне всю жизнь приходилось стоять перед трудными, почти неразрешимыми задачами. Когда я смеюсь, то во мне возникает ощущение какой-то вины перед другими, и мне кажется, что я смеюсь не к месту и без причины. В фильмах моих - тоже. Я, например, совершенно не в состоянии смотреть свои картины. Мне бывает стыдно их смотреть, как бывает стыдно иногда читать свои дневники, которые ты вел, будучи юношей, когда был еще совсем маленьким, когда мысли твои были еще незрелые. Я смотрю свои картины только на премьерах.
___
Андрей Тарковский
